Хрестоматийная операция «Синдикат-2» известна многим. Тем н^ менее книга о великих операциях разведки была бы неполной без хотя! бы краткого рассказа о ней. Эта операция интересна не только сама по себе, но и тем, что стала образцом для многих других, проведенных российскими разведчиками в последующие годы.
После окончания Гражданской войны белогвардейские силы, разобщенные и изолированные друг от друга, уже не представляли серьезной! опасности для советского строя. Однако в союзе с империалистическими разведками и внутренней контрреволюцией они еще могли причи-> нить немало бед. Белая эмиграция, насчитывавшая от полутора до 2 млн. человек, имела остатки армии, издавала свыше полусотни газет и поддерживала многочисленные связи с международным капиталом. Из ее рядов разведки вербовали агентуру, создавали многочисленные антисоветские эмигрантские организации, строившие планы интервенции и свержения советской власти.
В эти годы основные акции, проводимые ВЧК — ОГПУ, были направлены не столько против иностранных разведок, сколько против различных зарубежных антисоветских центров^ и их филиалов в России. Сейчас многие относятся к ним как к некоему подобию «Меча и Орала», высмеянного Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях», но в те времена это были боевые, действенные организации, состоящие из молодых людей, рвавшихся в бой и представлявших серьезную опасность.
Одним из таких центров был «Народный союз защиты родины и свободы» (НСЗРиС), который возглавлял Борис Савинков, эсер, террорист, приговоренный к смертной казни царским судом; министр Временного правительства; организатор антисоветских
. мятежей в Ярославле, Рыбинске и Муроме; участник Первой мировой войны в рядах французской армии и Гражданской войны в России на стороне белых — Краснова, Колчака, мятежных чехословаков; создатель так называемой Русской народной армии, воевавшей на стороне польского правителя Пилсудского; лютый враг советской власти; незаурядный писатель. В общем, яркая и колоритная фигура.
В начале 1921 года, находясь в Польше, Савинков создал новую военную организацию — НСЗРиС. Ее вооруженными формированиями руководил полковник С. Э. Павловский. На создание НСЗРиС болезненно реагировало советское правительство, и после его ноты поляки предложили Савинкову покинуть страну. Он перебрался в Париж.
К этому времени на территории России уже было арестовано около 50 активных членов этой организации. Состоялся открытый судебный процесс, на котором были выявлены связи Савинкова с польской и французской разведками, подготовка мятежей и иностранного вторжения. Были получены сведения, что еще в январе 1921 года Савинков в своем обращении к военным министрам Франции, Польши и Великобритании указывал, что после падения Врангеля он представляет единственную «реальную антибольшевистскую силу, не сложившую оружия».
То, что савйнковпы «не сложили оружия», доказали кровавые рейды отрядов полковника Павловского по территории Советской Белоруссии, когда десятки мирных граждан были убиты, растерзаны, изнасилов бандитами.
Имея агентуру в России, Савинков снабжал шпионской информ^и генеральные штабы Польши, Англии и Франции, за что получал неи лые деньги: от французской миссии в Варшаве 1,5 млн. польскюша от польского генштаба 500—600 тыс., а от МИДа Польши 15 млн, ежемесячно. Поступления шли и из других источников, в том числе от р$ ских капиталистов, вовремя пристроивших свои деньги за рубежом.
Агенты Савинкова занимались не только шпионажем, но и дивер ями, террором и организационной работой по созданию многочисленых ячеек и резидентур на советской территории, подготовкой к тому вооруженному выступлению, первоначально намеченному на авг 1921 года. Савинков рассчитывал, что успеху восстания будут способе вать трудности, связанные с хозяйственной разрухой и голодом в губерний.
Однако, приняв в 1921 году нэп и заменив продразверстку продналогом, Советское правительство изменило внутриполитическую об новку в стране, лишило Савинкова опоры на массы, тем самым нару его планы. Тем не менее он не унимался. Он произвел реорганизам, «Союза» и продолжал подрывную деятельность, стремясь восстанови связи с агентурой и действовавшими в России агентами.
По указанию Ф. Э. Дзержинского, органы ОГПУ (Объединение Государственное Политическое управление, сменившее ВЧК), восгомн, зовавшись намерениями Савинкова, разработали операцию под условным названием «Синдикат-2» для установления контакта с Савинков кими центрами в Париже, Варшаве и Вильно через якобы существу шую антисоветскую организацию и для вывода Савинкова на совете» территорию.
Летом 1922 года при нелегальном переходе польско-советской ницы был задержан видный деятель «Союза» и доверенный сотрудх Савинкова Леонид Шешеня, направлявшийся в Смоленск и Москву установления связи с ранее заброшенными агентами Герасимовым и Зекуновым, которые были на основании его показаний арестованы. Ге расимов был осужден, его подполье — свыше 300 человек — разгромлено, а Шешеня и Зекунов завербованы для работы против Савинков
К этому времени был разработан план, включавший легендировак на территории России контрреволюционной организации «Либеральн» демократы» (ЛД), которая якобы была готова к решительным действ ям по свержению большевиков, но нуждалась в опытном политической руководителе, каковым она считала Б. В. Савинкова.
В Польшу был направлен Зекунов с рекомендательным письмом Шешени к его родственнику, видному деятелю «Союза» Фомичев} В письме Шешеня сообщал о благополучном прибытии в Москву и о том что ему удалось познакомиться с лицами, состоящими в некоей «эсеров ской организации», членом которой является и Зекунов. При этом упс минался ответственный армейский чин — полковник Новицкий, давш* знакомый Савинкова, который прислал для передачи полякам секретю документы генштаба Красной армии. Эти документы, переданные французам и полякам, заслужили высокую оценку их штабов, а Савинков удостоился благодарности и дополнительного вознаграждения для своих агентов.
Поездка Зекунова в Варшаву прошла настолько успешно, что вскоре он был вновь направлен за рубеж, на этот раз вместе с чекистом А. П. Федоровым, выступавшим под видом одного из активных деятелей ЛД, Визит Федорова еще больше убедил польскую разведку и «Союз» в существовании этой солидной контрреволюционной организации. Для установления более тесного контакта с ней в Москву вместе с Федоровым и Зекуновым был направлен Фомичев. В Москве Фомичеву представили руководителей организации (в этой роли выступили сотрудники ОГПУ), причем была создана видимость, что на сближение с НСЗРиС ЛД идет только в силу общепризнанного авторитета Савинкова. Фомичев в ответ предложил организовать встречу представителей ЛД с Савинковым в Париже.
Руководители операции — а ими помимо Ф. Э. Дзержинского, были В. Р. Менжинский и А. X. Артузов — приняли решение: для закрепления легенды дать возможность Фомичеву вернуться в Варшаву. В мае 1923 года он вместе с Зекуновым по «зеленому коридору» перебрался в Польшу и доложил обстановку руководителям местного отделения «Союза». Они одобрили его предложение и согласились отправить представителя ЛД в Париж на встречу с Б. В. Савинковым.
11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехал в Париж, где 14 июля произошла его первая встреча с Борисом Савинковым. Таких встреч состоялось несколько, и каждый раз Федоров все больше убеждал Савинкова в том, что ЛД представляет собой реальную силу, однако нуждается в таком авторитетном руководителе, как Борис Викторович.
Савинков рассказал Федорову об источниках финансирования «Союза» (помимо разведки он назвал Форда, Муссолини и бельгийских капиталистов, заинтересованных в получении будущих концессий в России); о положении дел в эмигрантских кругах; представил ему своих ближайших помощников и друзей: полковника Павловского, супругов Деренталь и английского разведчика Сиднея Рейли. Учитывая, что Савинков намеревался направить Павловского на советскую территорию с бандой для ограбления банков, Федоров предложил связать его с московской организацией ЛД, для чего дал ему адрес Шешени. Это совпадало с желанием опытного конспиратора Савинкова, который и сам хотел направить Павловского в Москву как особо доверенного эмиссара. Тот должен был осветить положение с ЛД и высказать мнение о возможности поездки Савинкова в Москву.
17 августа 1923 года Павловский с бандой, совершив ряд нападений, пересек польско-советскую границу, а 16 сентября явился на квартиру Шешени. На следующий день он был арестован. Сначало он отказывался давать показания, но затем, спасая свою шкуру, согласился сотрудничать с ОГПУ.
Чтобы не вызывать беспокойства Савинкова задержкой Павловског в Москве, в Польшу был направлен сотрудник разведки Григорий Сь роежкин. Он передал сотруднику польской разведки капитану Секук подготовленные в Москве «разведданные» и для посылки Савинков докладную Щешени о работе с ЛД и о том, что в Москве все в порядк^
После возвращения Сыроежкина в Париж отправился сам Шеше* который вез с собой письмо на имя Савинкова, написанное Павловскик под диктовку сотрудников ОГПУ. Павловский сообщал о том, что п требованию ЛД в Москве создан двусторонний руководящий центр, за| очно избравший Савинкова своим председателем. В другом письме са лидер ЛД Твердое (псевдоним Артузова) извещал Савинкова, что явля| ется его заместителем в СССР.
Павловский отправил Савинкову еще несколько писем об успешной работе в Москве и о намерении съездить на юг, где он «нашел свок родственников, где можно погостить и кое-что подзаработать» (имелся в виду акт экспроприации).
Письма Павловского сыграли большую роль в создании у Савинков впечатления о жизнеспособности московской организации и ее актив», ной деятельности. Тем не менее он ответил, что готов выехать в России только при одном условии: если за ним приедет сам Павловский. Опытный конспиратор терзался сомнениями. В письме, переданном Павлов скому через Шешеню одним из заместителей Савинкова, говорилось: «I Вашего приезда отец посетить ярмарку не сможет». В апреле 1924 год в Варшаве, а затем и в Париже вновь побывал Федоров. Встретившись с Савинковым, он подробно рассказал о разногласиях в организации, которые могут привести к ее расколу и требуют его личного вмешательства. Но сомнения у Савинкова оставались. Чтобы их рассеять, 21 ма 1924 года на заседании правления ЛД (состоявшего из чекистов) была организована встреча Павловского с прибывшим из Варшавы Фомиче-1 вым. Павловский вел себя на встрече безукоризненно; хорошо сыграл роль и высказал «просьбу», чтобы его оставили для работы в России. 31 мая на «квартире Павловского» состоялась его новая встреча с Фо-1 мичевым, на которой присутствовал и Федоров. Павловский снова вел! себя правильно. Но проведенные мероприятия только оттягивали необходимость выезда его за границу.
Пришлось сообщить Савинкову, что Павловский во время попытки экспроприации поезда недалеко от Ростова тяжело ранен, однако сумел ускользнуть от чекистов и укрыться в Москве на квартире надежного человека, хирурга, который его лечит. В письмах Савинкову Павлове - з кий звал его в Россию и выражал надежду на свое скорое выздоровле-ние. Фомичеву снова организовали встречу с «раненым» Павловским. Убедившись в невозможности выезда последнего за границу, Фомичев через Варшаву возвратился в Париж. Вместе с ним отправился Федоров.: Это была последняя командировка по линии ОГПУ. После прочтения! писем Павловского, бесед с Фомичевым и Федоровым и долгих размыш-: лений Савинков, наконец, решился ехать в Россию.
Одному из видных деятелей эмиграции, В. Л. Бурцеву, Савинков сказал: «Моя поездка в Россию решена. Оставаться за границей я не могу. Я должен ехать... Я еду в Россию, чтобы в борьбе с большевиками умереть. Знаю, что в случае ареста меня ждет расстрел. Я покажу сидящим здесь, за границей, Чернову, Лебедеву, Зензинову и прочим, как надо умирать за Россию... Своим судом и своей смертью я буду протестовать против большевиков... Мой протест услышат все!»
Приняв решение, Савинков пригласил из Нью-Йорка Сиднея Рей-ли, с которым обсудил план поездки. 12 августа 1924 года Савинков прибыл в Варшаву, где с помощью грима несколько изменил свою внешность. 15 августа вместе с Фомичевым и супругами Деренталь, с фальшивым паспортом на имя В. И. Степанова, он перешел польско-советскую границу. На границе их встретили Федоров, выехавший из Варшавы на день раньше, а также сотрудники разведки Пиляр (в роли командира пограничной заставы, «сочувствующего» ЛД), Пузицкий и Крик-ман («члены московской организации»).
16 августа Савинков и его сообщники были арестованы. Арест вызвал надлом и внутреннюю капитуляцию знаменитого террориста, не боящегося смерти.
25—29 августа 1924 года в Москве состоялся судебный процесс по делу Савинкова. Его показания вызвали замешательство в среде белой эмиграции.
На суде Савинков сделал заявление, которое тогда вряд ли кому-нибудь показалось искренним: «Я безусловно признаю Советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, который прошел весь путь этой кровавой тяжелой борьбы против вас, я, кто доказывал вашу несостоятельность, как никто другой, я говорю ему — если ты русский, если ты любишь свой народ, ты низко поклонишься рабоче-крестьянской власти и признаешь ее безоговорочно».
29 августа 1924 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла Савинкову смертный приговор. Но, принимая во внимание признание Савинковым своей вины и «полное отречение от целей и методов контрреволюционного и антисоветского движения», суд постановил ходатайствовать перед Президиумом ЦИК СССР о смягчении приговора. В тот же день смертная казнь была заменена лишением свободы на 10 лет.
Савинков из тюрьмы направил своим единомышленникам за рубежом несколько писем с призывом прекратить Шрьбу против собственного народа, последовать его примеру и вернуться в Россию.
Содержался бывший террорист во внутренней тюрьме на Лубянке. В его распоряжение была предоставлена библиотека; его возили на прогулки в Сокольники и даже водили в рестораны. Более того, к нему на интимные свидания допускали его возлюбленную, мадам Деренталь. Но Савинков все чаще впадал в депрессию, неволя тяготила его. Он ходатайствовал о полном помиловании. Когда следователь сообщил ему, что его просьба отклонена, он выбросился из окна пятого этажа и разбился насмерть, чуть было не утащив за собой пытавшегося удержать его Сы-роежкина. Все разговоры о том, что Савинкова сбросили в пролет лестницы, являются домыслами: чекистам он нужен был живой.
