Трагедия Перл-Харбора – один из самых ужасных примеров такой ситуации, когда и информации было предостаточно, и поступила она вовремя, но была либо обработана небрежно, не понята и даже неправильно интерпретирована, либо вообще поздно попала в руки военного командования и ответственных политиков. Прежде нем упрекать соответствующих военных руководителей, получивших означенную информацию, следует понять, что слишком большое количество важной информации, которая дает противоречивое толкование имеющихся фактов, так же сбивает с толку людей, принимающих решение, как и ее полное отсутствие. Автор предлагаемого отрывка пишет в одном из разделов своей книги:

«Если наш разведывательный аппарат и другие информационные каналы не смогли дать четкой картины намерений и возможностей Японии, то в этом виновато не отсутствие информации или ее недостаток, так как мы как раз имели в то время, пожалуй, даже ее избыток. Вероятно, мы никогда более не будем иметь такого большого количества источников в нашем распоряжении».

Непосвященному человеку деятельность наших спецслужб по раскрытию японских кодов и шифров накануне событий в Перл-Харборе представляется чем-то вроде занимательного детектива. Машина же, созданная для дешифровки японских радиосообщений, получила название «Магика». Дешифрованные радиограммы последних часов перед нападением внесли сумятицу в головы офицеров, ответственных за работу по этому сверхсекретному источнику. Тот факт, что американская разведка получила возможность иметь полное представление о переговорах японцев, давало Соединенным Штатам значительное преимущество перед противником. И этот счастливый случай вряд ли повторим. Военное командование и высшие правительственные чиновники пользовались привилегией ежедневно читать самую доверительную информацию, которой японское правительство обменивалось со своими послами в Вашингтоне, Берлине, Риме, Берне, Анкаре и столицах других государств мира. Они знакомились с сообщениями японских военных атташе и тайных агентов в Гонолулу, Панаме, на Филиппинах и из важнейших американских портов. Они знали заранее последующие шахматные ходы японских дипломатов и были в курсе оценки японскими агентами американской готовности к обороне. Но даже это преимущество в соединении с информацией из других источников – сообщениями британской секретной службы, сведениями авиаразведки, флота и данными радарной службы, не говоря уже об американском посольстве в самой Японии, – не смогли предотвратить ее внезапного удара но Соединенным Штатом.

«Магика» дала четыре важные расшифровки. Первая, названная «предварительное сообщение» (токийский номер 901), говорила о том, что японское правительство согласится на американское предложение от 26 ноября:

«Это сообщение довольно пространное, поэтому будет передано в четырнадцати радиограммах. Предположительно завтра утром вы их получите. Ситуация очень сложная, так что по получении полной информации ее надлежит пока держать в секрете.

Что касается времени вручения этого меморандума Соединенным Штатам, то вам об этом будет сообщено особо. Хотелось бы, чтобы в остающееся время он был сформулирован поточнее, а вы предприняли бы все необходимое для передачи его американцам, как только получите соответствующие инструкции».

Однако 28 ноября послам было сообщено, что «переговоры с американцами де-факто прерваны». И все же японцы рассматривали ответ американцев – на свои предложения как очень важный, поэтому четырнадцатисерийная депеша все же была направлена. Она была необыкновенно объемной. Предварительное сообщение было перехвачено флотом в 7:20 утра 6 декабря и после расшифровки передано в бюро переводов сразу же после обеда в тот же день. Радиоразведка приняла все меры для перехвата четырнадцатисерийной депеши.

Когда стала поступать эта депеша (токийский номер 902), выяснилось, что в ней содержалось подробное изложение японского мнения о своих собственных стараниях в деле поддержания мира в Азии и тактике оттягивания решения этого вопроса Соединенными Штатами и Англией. Подобные высказывания озвучивались и раньше. Только в четырнадцатой радиограмме содержалось нечто новое – сообщение, что Япония прекращает все виды переговоров, заканчиваясь следующими словами:

«Таким образом, страстная надежда японского правительства урегулировать японо-американские отношения и поддержать мир в Тихом океане при тесном сотрудничестве с американским правительством рухнула.

Японское правительство вынуждено с сожалением сообщить американскому правительству, что из-за позиции, занятой американским правительством, стало невозможным путем дальнейших переговоров добиться взаимопонимания».

Морская радиостанция на острове Байнбридж (неподалеку от Сиэтла) стала принимать эту депешу утром 6 декабря. Первые тринадцать радиограмм поступили одна за другой еще утром и уже до двенадцати часов дня после расшифровки переданы телетайпом в Вашингтон. Четырнадцатую радиограмму перехватила в три часа утра 7 декабря та же радиостанция (время вашингтонское). Перевод текста не понадобился, так как шифрограмма была составлена на английском языке.

В следующей радиограмме (токийский номер 907) было дано пояснение:

«Посол должен передать правительству Соединенных Штатов (при возможности госсекретарю) наш ответ 7 декабря в час пополудни по вашему времени».

Это сообщение было перехвачено 7 декабря в 4:30 по вашингтонскому времени той же станцией на острове Байнбридж и передано для перевода.

Последняя же радиограмма (токийский номер 910) гласила:

«После получения и расшифровки радиограмм за номерами 902, 907, 908 и 909 немедленно уничтожьте шифровальную машину и все машинные коды. Поступите таким же образом и с секретными документами».

Радиограммы за номерами 908 и 909 были переданы из Токио послам и торговым атташе с благодарностью за проделанную работу и пожеланием доброго здоровья.

Токийскую радиограмму номер 910 перехватили в пять часов утра 7 декабря и, как обычно, после расшифровки передали для перевода.

Здесь следует упомянуть, что Токио еще 28 ноября сообщал, что через несколько дней ожидается прекращение переговоров с американцами, так что все последующие депеши не были для нас неожиданными. В Вашингтоне считали, за исключением разве Курусу и Номуры, что положительного ответа на свои предложения ожидать не приходится. В тринадцатом разделе токийского ответа содержались отчасти те же выражения, что были переданы японскому посольству в Берлине 30 ноября о предстоящем прекращении переговоров. В том же сообщении говорилось об «унизительном условии», выдвигаемом Соединенными Штатами, «что японская империя в случае вступления США в европейскую войну не должна вставать на сторону Германии и Италии». По мнению Токио, одно только это условие «делало невозможным рассмотрение американских предложений в качестве базы для переговоров».

Таким образом, по данным, полученным через «Магику», следовало ожидать прекращения переговоров в ближайшие дни. Мысль была выражена достаточно четко – если только верить радиосообщениям.

Кажется невероятным, что абсолютно однозначно понимаемое высказывание, своевременно перехваченное и идентифицированное, оставляло еще время для действий. И действовать надо было немедленно.

Речь идет даже не о том, когда было получено последнее сообщение – в субботу или в воскресенье, – это большой роли не играло. Главное – как распорядились полученной информацией. Если исходить из предположения, что прекращение переговоров означало намерение Японии развязать войну против Соединенных Штатов, то такое доказательство имелось. Требование вручить ответ американцам в час пополудни можно рассматривать как время начала боевых действий, хотя конкретное место нападения не называлось. Многие чиновники именно так и расценили значение этого сообщения, но, к сожалению, задним числом. Однако, хотя сегодня и превалирует мнение, будто две последние радиограммы были решающими, их вместе с тем нельзя рассматривать как сигнал к войне. Поэтому-то никто тогда и не воспринимал заявление Японии о прекращении дипломатических отношений как преддверие ее нападения на Соединенные Штаты. В информации «Магики» на это даже не было намека. К тому же о Перл-Харборе ни в одном из сообщений не было сказано ни слова.

Рассматривая все события в комплексе, следует видеть принципиальное различие того, как была оценена полученная информация до и после нападения.

Мало пользы задним числом исходить из того, что не были, мол, учтены явные взаимосвязи. Нельзя забывать, как обстояли дела в то время, когда из тысячи сообщений только одно указывало на возможную катастрофу, да и то не ясно какую.

Задачу усложняет и то, что некоторые сообщения получили четкое истолкование только после случившегося.

Каждому решению предшествует некий период неопределенности и неуверенности, даже если оно связано с пониманием естественного хода событий. Принимать же решения, если они исходят из предполагаемых намерений кого-то, в особенности противника, трудно вдвойне. Намерения эти, как правило, носят сложный характер и в момент исполнения могут быть совершенно иными, чем вначале. Естественно, их держат в секрете, а противника сознательно стараются ввести в заблуждение. Для оценки естественных явлений следует исходить из известного высказывания Альберта Эйнштейна о том, что Господь Бог хитер, но не зол. О противнике же этого не скажешь.

Разведывательная служба, несмотря на неопределенности и неясности случайного или преднамеренно го характера, может делать немало, чтобы помочь уменьшить риск принимаемого командованием решения. «Магика» не все прояснила, но сказала многое. Она не сообщила: «Предстоит нападение на Перл-Харбор», но достаточно отчетливо сигнализировала о возможном нападении японцев где-то в Юго-Восточной Азии в конце недели, считая от 30 ноября, и начале войны если и не против американцев, то, во всяком случае, против Англии и Голландии. Не следует забывать, что нападение авиации на Перл-Харбор было составной частью японских планов ведения войны, к чему Вашингтон оказался неготовым. Для американцев оказалось неожиданным, что японцы избрали в качестве первой своей цели Перл-Харбор, предприняв воздушный налет. Некоторые из политиков еще 26 ноября высказывали мнение о возможном нападении японцев на Филиппины и передовые американские позиции. Но никто из них, естественно, не мог предсказать истинного развития событий. Да и информацию, которую они получали, можно было истолковать по-разному.

Один из важных выводов, который следует сделать, исходя из событий в Перл-Харборе, сводится к тому, что разведывательной службе придется и впредь иметь дело с перехваченными радиосообщениями, которые могут помочь понять происходящие изменения в обстановке. Сведения, которыми она будет располагать, однако, никогда не будут полными, поэтому принятие решений по-прежнему – дело ответственное и связанное с определенным риском.