Элизабет Шрагмюллер по прозвищу мадемуазель доктор - выдающийся случай в истории шпионажа. Она родилась в 1888г. в Мюнстере. Ее отец происходил из вестфальской офицерской семьи, а мать - из старинного ганноверского дворянского рода. Элизабет обучалась в университетах Берлина, Лозанны и Фрайбурга. Она изучала науки о государстве, что в те времена было большой редкостью для женщины, в 1913г. получила диплом с отличием.
Когда началась война, Элизабет пытается найти работу военного цензора в оккупированном Брюсселе, так как в совершенстве владеет французским языком. Она писала в своих мемуарах: Я давно поняла, что меня не принимают всерьез, и потому я решила взять их измором, снова и снова добиваться своего, надоедать им до тех пор, пока они, просто чтобы я от них отвязалась, не выдадут мне наконец пропуск для поездки в Брюссель. Отец сказал, что оттуда меня кратчайшим путем вышлют обратно на родину . Однако пессимизм отца не изменил планов Элизабет. Она отправляется в Брюссель и окольными путями добирается до бельгийской столицы. Узнав, что штаб военного губернатора размещается в гостинице, она сняла номер там же и добилась встречи с генерал-фельдмаршалом бароном фон дер Гольцом, исполнявшим обязанности генерал-губернатора. Она сумела произвести хорошее впечатление на опытного служаку, и тот направил ее в VII сектор комендатуры, занимавшийся вопросами военной безопасности. В обязанности Элизабет входил просмотр перехваченных писем к бельгийским штатским лицам от их родных, которые находились на фронте и воевали против немцев. Вскоре ее способности анализировать перехваченную корреспонденцию вызывают одобрение генерала Безелера из штаба корпуса, после чего фрейлейн официально переводят в брюссельский центр военной разведки. Шрагмюллер воспоминала: Я сразу ощутила, что попала в подразделение, проникнутое совсем иным духом и в гораздо большей мере причастное к великим событиям мировой войны, чем сектор VII комендатуры, занимающийся преимущественно местными проблемами брюссельского гарнизона. Но вначале я колебалась, принять ли это заманчивое предложение. Однако когда начальник сектора VII тоже одобрил мое новое назначение, я ушла оттуда. Тогда я еще и не подозревала, что развсдцеитр подчинен непосредственно Верховному командованию армии и является одной из его самых передовых позиций. Я не знала, сколь важное поле деятельности доверено этому центру... Вначале я думала, что военная разведка передает общественности сведения о войне и через прессу поддерживает связь между фронтом и родиной. Мне и в голову не могло прийти, что функция разведки состоит в систематическом сборе информации о противнике . Незадолго до падения Антверпена шеф отдела III-b генерального штаба майор Николаи, которому подчинялась вся разведывательная служба высшего руководства армией, познакомился с новой сотрудницей. Он считает, что женщине не место в разведке. Элизабет Шрагмюллер: Невероятными усилиями мне наконец удалось добиться от него согласия оставить меня на службе в мобильном подразделении III-b и вместе с руководителем военного разведцентра в Брюсселе переехать в Лилль . Она должна была инструктировать вновь завербованных агентов, обеспечивать каналы связи, проверять поступающие сведения, а также составлять и отправлять донесения в отделение III-b Запад . Шрагмюллер в короткий срок овладевает секретами шпионского мастерства. Элизабет Шрагмюллер: До начала 1915 г, я осваивалась с новыми обязанностями. Затем, по распоряжению шефа отделения 1П-Ь, мне поручили руководство сектором разведки против Франции, к тому моменту располагавшимся в Антверпене, В этом секторе я проработала до конца войны. Шпионскому ремеслу меня обучали, помимо опытнейшего шефа отделения III-b, самые светлые головы Большого генштаба, а также руководители различных управлений высшего руководства армии. Но основным моим учителем была война .
В задачи центра военной разведки в Антверпене входило наблюдение за передвижением войск противника, изучение их организации, оценка численности вражеских резервов в тылу. Кроме того, армейское руководство интересовало, какие резервы противник подвозит с моря, по каким маршрутам и какими транспортными средствами. Антверпенский центр постоянно следил также за предприятиями военной промышленности и разработкой противником новых вооружений. В этой связи возникла острая необходимость в расширении агентуры, в частности, за счет вербовки людей, пользующихся доверием военачальников и правительственных чиновников вражеского государства, а также шпионов более мелкого масштаба дли локальной разведки. Нужны были и мобильные агенты, с которых можно оперативно направлять в нужные места, и агенты, постоянно проживающие в наиболее важных пунктах. Использовались также агенты среди солдат, находящихся в тылу и расспрашивающих своих товарищей, возвращающихся с фронта. Элизабет Шрагмюллер: К сложнейшим задачам разведдеятельности относилось не только завязывание новых контактов. Очень сложно было наладить надежные пути и способы передачи информации. Каждый случай требовал своего подхода. Мобильных агентов необходимо было обеспечить паспортами. Разведывательной службе надо было знать все детали правил и предписаний противника относительно путей сообщения, передвижения пассажиров и оформления документов, знать практику их проверки на отдельных пограничных пунктах. Для любой поездки агента нужно было придумать причины, поддающиеся проверке. Когда меры безопасности со стороны контрразведки Антанты усилились настолько, что были введены ограничения пассажирского движения внутри страны, особенно в стратегически важных районах, от путешествующих агентов пришлось почти полностью отказаться, Мы переключились на оседлых агентов. Но работа с ними требовала организации надежных каналов передачи информации. Телеграммы подлежали цензуре, и если они вызывали хотя бы малейшие подозрения, то их в лучшем случае просто не отправляли, а ведь собранную информацию надо было передать как можно скорее. Условный текст, который использовался при составлении телеграммы, зависел от специально разработанного кода, соответствующего профессии каждого отдельного агента.
Фиктивные адреса использовались для связи через отдаленные страны, чтобы отвлекать внимание вражеской контрразведки от содержания телеграмм и их отправителей. Например, однажды центр разведки получил телеграмму о прибытии из Англии во Францию крупных контингентов лишь через 36 часов после того, как соответствующая телеграмма была отправлена агентом в Гавре! В другой раз мы получили подлинную официальную французскую схему кучности попадания снарядов при первом артобстреле Парижа дальнобойными германскими орудиями только через трое суток после начала обстрела, К каждому крупному агенту мы прикрепляли человека, через которого поддер^ живалась связь . Разумеется, противник узнает о деятельности разведцентра в Антверпене и пытается нейтрализовать его. Диверсанты-подрывники не раз получали задание ликвидировать этот центр, особенно перед началом крупных операций. Шрагмюллер: Противник получал результат, противоположный тому, к которому стремился. Порой он сам давал нам в руки дополнительные доказательства, подтверждающие его планы, о которых мы уже догадывались по информации других источников .
Элизабет Шрагмюллер предложила привлекать к вербовке французских дезертиров, бежавших в Швейцарию. Шрагмюллер, После того как подготовка двух первых дезертиров, завербованных нашим агентом A. F. 89 в Женеве, была закончена, мы решили отправить их под номерами A. F, 93 и A. F. 94 во Францию тем же маршрутом, каким они бежали оттуда в Швейцарию. На границе они переоделись в спрятанное там обмундирование и под видом отпускников, возвращающихся в свои воинские части, отправились на один из крупных вокзалов, расположенных в тылу (французы называли их регулировочными). Удостоверения, которые я для них раздобыла, относились к двум различным воинским соединениям, место дислокации которых мы тогда не знали. Я рассказала обоим дезертирам о том, что каждый должен знать про свой полк, чтобы в случае расспросов они знали, что отвечать.
Я велела им выяснить в комендатуре регулировочного вокзала нынешнюю дислокацию их части и возможно дольше, не привлекая к себе внимания, околачиваться на этом железнодорожном узле, разговаривать с отпускниками, только прибывающими с передовой, и выведывать у них все, что заслуживает внимания. В дороге они также должны были как можно больше общаться с отпускниками.
Кроме того, они были обязаны вербовать на французской территории дезертиров, как это делал агент A. F. 89 в Швейцарии. За каждого, кого им удалось бы уговорить дезертировать из своей части и явиться к нам, я назначила вознаграждение в размере 500 франков. Но я поставила им условие, что эта сумма будет выплачиваться только в том случае, если показания завербованных дезертиров верны и отражают ситуацию не более восьмидневной давности. A. F. 93 и A. F. 94 были проинструктированы столь же тщательно, как и другие агенты. Поскольку они были людьми военными, их обучение проходило куда проще, чем обучение многих штатских агентов, Кроме того, при подготовке дезертиров не было необходимости в инструктаже по использованию симпатических чернил, секретных кодов и т. п., так как они должны были делать только устные донесения.
Оба агента, сопровождаемые A. F. 89, по тропам контрабандистов попали в Швейцарию, а оттуда, тоже вдвоем, но Францию, Там уже каждый приступил к выполнению своего задания самостоятельно Через две или три недели они возвратились в Антверпен. Здесь я их допрашивала опять-таки сразу двоих. В этот раз допрос дал именно те результаты, к которым я стремилась. Каждому из них удалось переговорить примерно с двумя десятками отпускников из различных частей и соединений. Им повстречалось немало отпускников, чьи рассказы дали информацию о дислокации некоторых дивизий, которые мы уже давно и безуспешно пытались разведать. К тому же A. F 93 и A. F. 94 привели с собой еще трех дезертиров (новых людей завербовал и агент A. F. 89). Новички, пройдя подготовку, также получили задание расспрашивать отпускников и вербовать дезертиров .
Одной из задач агентов-дезертиров было добывание отпускных документов и инструкций по их оформлению. Но однажды из-за провала агента-дезертира или из-за участившихся случаев пропажи отпускных бланков французская контрразведка почувствовала неладное. Были изъяты все прежние бланки отпускных формуляров и введены новые, разных цветов. Изменились и командировочные предписания, например, красные, белые, зеленые или желтые формуляры теперь были действительны только для определенных зон. К тому же на всех бланках теперь печаталось предостережение, в котором предупреждалось, что каждому, кто подделает этот или другой отпускной документ, присвоит его себе или злоупотребит им любым другим образом, грозит смертная казнь.
Шрагмюллер: Это означало, что мне нужно начинать все сначала. Надо было раздобыть новые бланки и предписания. Предусмотрительность вражеской контрразведки на некоторое время парализовала вербовку и засылку дезертиров. Лишь через месяц мне наконец удалось заполучить необходимые формуляры. Это позволило не только возобновить вербовку дезертиров, но даже значительно ее расширить. Среди новых агентов был один неграмотный марсельский торговец цветами. Он отличался поистине феноменальной памятью. Работая в одиночку, он 15 раз побывал во Франции, то есть 30 раз пересекал границу причем всегда без чьей-либо помощи. Однажды он сообщил нам точные данные о дислокации 40 различных соединений, частей и подразделений. Не было ни одного случая, чтобы агент-дезертир сообщил нам ложные данные, пытаясь ввести нас в заблуждение. Они честно работали на нас, в отличие от того шпионского сброда, который, находясь в нейтральной стране, добывал информацию из вторых или третьих рук, а порой дцже покупал eq на пресловутых биржах новостей, а потом заявлял, будто сведения добыты на вражеской территории и при крайне опасных обстоятельствах .
Агенты-дезертиры, действовавшие во Франции, как правило, попадали туда (и возвращались) через нейтральную Швейцарию. Неконтролируемые участки границы с их горными перевалами при некотором везении позволяли , проникать во Францию. Но поскольку Швейцария расположена далеко от Антверпена, проходило немало драгоценного времени, пока агент-дезертир мог возвратиться и передать собранные сведения. Поэтому весной 1918 г. начальник отдела III-b принял решение перенести антверпенский разведцентр поближе к швейцарской границе. Для перебазирования полковник Николаи выбрал город Фрайбург в Брайсгау как самый близкий крупный город, соединенный прямой железнодорожной линией с Базелем.
После окончания войны доктор Элизабет Шрагмюллер оставила разведку в чине обер-лейтенанта и с Железным крестом 1-й степени. Она вернулась в Берлин. Напряженная работа в годы войны подорвала ее здоровье, поэтому много времени она проводила в больницах и санаториях, Элизабет Шрагмюллер умерла 24 февраля 1940 г. в Мюнхене. На похоронах присутствовало лишь несколько самых близких ей людей.
