...В последние предвоенные годы и в Англии, и в Германии велись форсированные работы по созданию радиолокационной техники, и естественно, и той и другой стороне крайне необходимо было знать, насколько далеко в этом деле продвинулась противная сторона. Немецко-фашистская разведка усиленно искала агента, способного проникнуть в английскую радиопромышленность и получить необходимые сведения о состоянии разработок радарного оборудования, и главной целью являлась английская фирма “Бердмор и Ко” в Глазго - главный поставщик радиооборудования для вооруженных сил Великобритании. Но устроить своего агента в эту фирму немцам долгое время не удавалось, пока на горизонте не появился некий Карл Грейвс, специалист по радиоэлектронике, который до службы в нацистских секретных службах работал техником в одной из берлинских фирм по производству аппаратуры связи и некоторое время находился в Англии на стажировке и неплохо выучил английский язык.
Грейвс поступил на службу в Первое отделение абвера (*5) в 1935 году, и за три года стал заправским шпионом, выполняя ответственные задания во Франции, Голландии и некоторых других европейских странах. Выбор руководства для проникновения на завод в Глазго пал именно на него и в начале 1938 года, после некоторой дополнительной подготовки, Грейвс выехал в Швейцарию, где три месяца проработал в радиотехнической мастерской. Вскоре он уволился по какой-то уважительной причине и появился в Лондоне с паспортом швейцарского гражданина, затем переехал в Глазго и поселился в скромном пансионате. Теперь ему предстояло досконально ознакомиться с городом и поискать подходящую работу, чтобы приступить к “штурму цитадели” - фирмы “Бердмор и Ко”.
После двухнедельных поисков Грейвс нашел подходящее место техника в одной из местных радиотехнических мастерских, которая только-только разворачивала свою деятельность, и хозяину которой как воздух нужны были квалифицированные специалисты. Грейвс, не мешкая, приступил к работе и быстро перезнакомился со всеми своими коллегами по мастерской, но ближе всего сошелся с одним старым токарем по фамилии Гриффит, который много рассказывал о себе и о своей семье. Грейвс высоко ценил это новое знакомство, так как оказалось, что сын токаря Джон был многообещающим конструктором и работал как раз в нужной шпиону фирме. Прошло еще немного времени, и Грейвс стал в доме этого токаря своим человеком. Он быстро обнаружил, что у его нового друга имеется свободная комната, которую тот не прочь сдать хорошему человеку, и под предлогом того, что в пансионате якобы не слишком подходящие условия для спокойного проживания, закинул удочки. Как и следовало ожидать, старик обрадовался намеку Грейвса на вполне естественное желание коллеги сменить жилье, и вскоре шпион отпраздновал новоселье.
Таким образом первая часть плана была выполнена - теперь Грейвс мог общаться непосредственно с сыном токаря минуя посредника, чем он незамедлительно воспользовался, и скоро молодой конструктор и Грейвс были не разлей вода. Джон Гриффит с радостью проводил вечера в компании Грейвса, и им было о чем поговорить - оба были завзятыми спортсменами и путешественниками, однако тогда как немец буквально завалил друга всякими историями, которые с ним приключались за его долгую жизнь, Гриффит таковыми похвастаться не мог, и потому в основном рассказывал про свою работу - про фирму и своих коллег. И вот наступил момент, когда конструктор похвастался шпиону, что его фирма получила важный правительственный заказ.
Немец этого только и ждал. Как водится при получении большого контракта, на заводе фирмы тотчас объявили прием на работу специалистов радиотехнического профиля с очень высокой оплатой труда, а так как Грейвс был очень хорошим специалистом, то его друг предложил ему подать заявление. Естественно, шпион так и сделал, но загвоздка заключалась в том, что на английские оборонные предприятия не нанимали иностранцев, и потому “швейцарцу” Грейвсу ничего больше не оставалось, как искать другие пути к сейфам конструкторского бюро фирмы “Бердмор и Ко”. В этом ему, ни о чем не подозревая, помог сам Гриффит: желая утешить товарища, конструктор пригласил его осмотреть конструкторское бюро, где он работал, для чего использовал свое служебное положение заказал для Грейвса пропуск на завод.
Грейвс с радостью принял это приглашение, и вскоре желанная для него экскурсия состоялась. Во время осмотра конструкторского бюро шпион увидел в углу полуоткрытый сейф, из которого торчали какие-то чертежи и расчеты. Во время короткого разговора он узнал, что Гриффит как раз работает над проектом новейшего радарного оборудования, серийное производство которого уже начало разворачиваться, и в этом сейфе хранится как раз то, что с этим проектом связано. Грейвс решил во что бы то ни стало добраться до содержимого этого сейфа и скопировать его - получив от ничего не подозревающего Гриффита некоторые подробности работы службы охраны фирмы, он разработал четкий и очень смелый план проникновения в конструкторское бюро и немедленно принялся приводить этот план в действие.
Во время следующего посещения конструкторского бюро, которое Гриффитс ему опять устроил без всяких усилий, Грейвсу удалось сделать слепок ключа нужного сейфа - первая часть нового плана была выполнена. Теперь следовало проникнуть ночью на завод, забраться в конструкторское бюро во время двадцатиминутного перерыва для ночной смены и сфотографировать все интересующие германскую разведку бумаги. Сложность заключалась в том, что пропуск Грейвс мог получить только тогда, когда его друг был на смене, а это в планы шпиона не входило. Приходилось подумать о том, как бы добыть пропуск иным путем, но прошло еще некоторое время, когда такой случай подвернулся. Гриффит был завзятым спортсменом, и вскорости он собирался взять отпуск и отправиться на тренировочные сборы в Лондон.
...Как только конструктор уехал, Грейвс выкрал его удостоверение и мастерски заменил на нем фотокарточку. Следующим вечером он без всяких проблем проник на территорию завода через проходную, и пронес с собой фотоаппарат. Двадцатиминутный перерыв начинался ровно в полночь, и Грейвс пересидел четыре часа в туалетной комнате. Как только рабочие места опустели, лазутчик пробрался в конструкторское бюро и принялся действовать. Спокойно отворив сейф сделанным со слепка ключом, Грейвс стал быстро доставать из него бумаги и фотографировать их, особо крупные листы прикрепляя кнопкой к кульману. Через пятнадцать минут работа была закончена, бумаги были возвращены в сейф, и Грейвс вернулся обратно в туалетную комнату, где благополучно дождался окончания ночной смены и вместе с толпой вышел с завода. В тот же день он встретился со своим связником и передал ему добытые материалы.
Через неделю Грейвс через связника получил из Центра зашифрованное сообщение, в котором ему предписывалось немедленно затаиться и не привлекать к себе внимания. Причина была очень веской - как стало известно германской разведки, в Глазго прибыл один из самых лучших офицеров английской контрразведки капитан Тренч, и было предельно ясно, что появление его именно в этом месте и именно в это время вовсе не случайно.
...Капитан Саймон Тренч был самым настоящим асом в своем деле, на своем веку он изловил немало всяких шпионов и заслужил репутацию лучшего британского “охотника за головами”. Когда английская разведка в Германии информировала свое руководство о том, что нацисты получили секретную документацию по производству радарного оборудования в Англии, кандидатура Тренча на распутывание этого дела ни у кого не вызвала никаких сомнений. Сыщик тотчас собрался и приехав в Глазго, обосновался в фирме “Бердмор и Ко” в качестве инспектора. В круг его обязанностей в этой должности входил контроль за работой уборщиц, дежурных, посыльных, а также проверка выхода на работу. Таким образом у капитана были идеальные условия для наблюдения за всем персоналом фирмы, благодаря которым он надеялся изловить замаскировавшегося шпиона раньше, чем тот сможет навредить британским интересам по-настоящему.
Свою охоту за германским шпионом Тренч начал с тщательной проверки персонала фирмы, имеющего доступ к документам конструкторского бюро, и особенно к чертежам, копии которых появились в Берлине. Очень много времени сыщик проводил около главного сейфа - искал “след”. Осмотрел он и содержимое сейфа, и сам сейф, пытаясь понять, каким образом злоумышленник подобрался к нужным чертежам, но все бумаги были на своем месте согласно реестру, ведение документации отвечало инструкциям, а сам сейф был в идеальном порядке. Однако более тщательно ознакомившись с состоянием находившихся в сейфе документов, Тренч обратил внимание на одну странность: в углах некоторых листов он обнаружил следы канцелярских кнопок. Это показалось профессионалу подозрительным, и он принялся искать следы от кнопок на чертежных досках. Таковые отыскались сразу же, и они полностью совпадали с размерами заинтересовавших капитана листов, но странность в том и заключалась, что никому из чертежников и в голову бы не пришло крепить чертежи к доскам кнопками - для этого имеются совсем другие приспособления. А это говорило только об одном: таким образом эти чертежи фотографировались человеком, не слишком знакомым с устройством конструкторских кульманов, но очень сильно спешившим во время фотосъемки.
Тем временем Грейвс затаился, но, заочно хорошо знакомый с одним из лучших британских контрразведчиков, он не строил совершенно никаких иллюзий относительно того, что Тренч очень скоро нападет на его след. Ожидание было невыносимо, и немец решил затеять небольшую провокацию с целью выяснения намерений сыщика: по новому плану следовало устроить так, чтобы подозрения пали на его друга-конструктора, и если с Гриффитом что-то случится, то тогда уж шпиону следует оставить дальнейшие попытки проникнуть на фирму и немедленно покинуть Глазго от греха подальше.
Одним прекрасным утром, когда Гриффит вернулся с ночной смены, Грейвс, Грейвс обратился к нему с невинной просьбой одолжить ему некоторые специальные чертежные инструменты якобы для срочной “халтуры”. Молодой конструктор настолько уважал своего друга, что вызвался тотчас вернуться на завод и принести необходимые вещи. Не подозревая ни о чем, Гриффитс пришел в свой кабинет, но как только он переступил его порог, агенты, которые дежурили в конструкторском бюро, задержали его и немедленно вызвали капитана Тренча.
Тренчу показалось чересчур подозрительным возвращение конструктора на рабочее место после ночной смены и он, конечно, поинтересовался у Гриффита о цели его возвращения. Тот, недоумевая по поводу такого поворота дела, рассказал капитану все как было, и Тренч понял, что теперь настал его черед приступать к активным действиям. Он тотчас организовал группу захвата и отправился домой к Гриффиту. Но Грейвса, естественно, и след простыл. Матерый шпион издали наблюдал, как дом окружила полиция, и понял, что догадки его оказались верны: контрразведка расставила ловушки на заводе фирмы “Бердмор и Ко”, и потому ему там больше делать нечего.
Встретившись со связным на одной из вилл в окрестностях Глазго и обрисовав ему сложившуюся ситуацию, Грейвс получил указание “залечь на дно” и ждать дальнейших инструкций из Берлина. Через несколько дней на виллу прибыл курьер германской разведки капитан Фукс, он похвалил своего агента за великолепно выполненную работу и сообщил, что Грейвсу на выбор предлагается два варианта: или пересидеть в укромном месте, пока английская разведка успокоится и Тренч отправится назад в Лондон, или же попытаться выполнить ответственное задание в самом Лондоне, пока английский ас находится в Глазго, и сразу же после успешного завершения вернуться в Берлин за заслуженными наградами.
Грейвс заинтересовался новым заданием, и узнал, что через некоторое время в Лондоне должна начать работу комиссия по радарному обеспечению армии, состоящая из представителей правительства и руководителей фирмы “Бердмор и Ко”, и ход и результаты этих важных переговоров очень интересуют германскую разведку. Кроме Грейвса, получить требуемую информацию немцам было не от кого, и потому от уже проявившего себя с лучшей стороны агента ждали положительного решения. После недолгих раздумий Грейвс согласился.
...В Лондон Грейвс прибыл с полученными от Фукса документами голландского коммерсанта и поселился в помпезном “Гранд-отеле”, где снимали номера все участники предстоящего совещания, для конспирации шпиону пришлось отпустить усы и надеть солнцезащитные очки. Номер он снял на втором этаже отеля, как раз рядом с номером одного из руководителей фирмы “Бердмор и Ко”, с которым вскоре познакомился, чему способствовали немалые чаевые, с щедростью раздававшиеся Грейвсом обслуживающему персоналу. Казалось, что все идет как надо, однако капитан Тренч опять спутал все карты.
...Сразу же после того, как Грейвс ускользнул из рук контрразведки в Глазго, Тренч разработал сразу несколько равноценных вариантов ликвидации нацистского шпиона. Капитан вполне отдавал себе отчет в том, что немецкой разведке наверняка удалось узнать о намечающемся совещании между правительством и “Бердмор и Ко”, и один из вариантов предусматривал, что заняться сбором необходимой информации будет поручено именно Грейвсу. В связи с этим возвращение Тренча в Лондон становилось не просто желательным, а крайне необходимым, что он и сделал, а по прибытии организовал тщательную проверку всех постояльцев “Гранд-отеля”.
Проверка, как и ожидалось, принесла свои плоды. Подозрительную особу выявили быстро - это и был голландский коммерсант, под личиной которого скрывался германский шпион, но его причастность к шпионским делам надо было еще доказать. Обыск, проведенный в номере Грейвса в его отсутствие, не дал практических результатов - гардероб и чемоданы Грейвса были характерными для коммерсанта, найденные бумаги не вызывали никаких подозрений - это были счета, рекламные проспекты, ценники и прочая коммерческая атрибутика. Обыск производили осторожно, стараясь не сдвигать вещи со своих мест, заглянули во все щели и даже простучали стены и полы, но искомая ниточка так и не была найдена. Тренч, впрочем, не отчаивался, потому что неожиданно получил косвенное свидетельство подозрительной деятельности “коммерсанта” - это были обнаруженные в ящике письменного стола очки, стекла у которых были не диоптрийными, а обычными. Зачем, спрашивается, честному человеку очки с таким “секретом”? Тренч понял, что он на верном пути.
Итак, “голландский коммерсант” Грейвс был взят под наблюдение, но сам он об этом пока и не подозревал. Первые подозрения у него появились только через некоторое время после начала слежки, и произошло это в кондитерском кафе, где он договаривался со своим связником насчет нового “почтового ящика”. В какой-то момент Грейвс обратил внимание, что за соседний столик сел человек, который, как показалось шпиону, чересчур долго возился со своим портфелем. То же самое показалось связнику, и они решили не испытывать судьбу и прекратить встречу, тем более что обо всем уже договорились. Однако подозрительный субъект также быстро расплатился и вышел следом за немцами. Сомнений не оставалось никаких - это слежка. На ближайшем углу Грейвс распрощался со связником и они разошлись в разные стороны.
События, однако, пошли совсем не так, как хотелось бы Грейвсу. Хотя ему удалось сбить преследователя со своего следа, в отель ему возвращаться было же нельзя. Было ясно, что капитан Тренч все-таки выследил его. В этом случае следовало пересидеть несколько дней на конспиративной квартире, а затем готовиться к бегству в Германию.
Однако и Тренч времени даром не терял. Связника, которому Грейвс передал инструкции, удалось задержать, и тот раскололся на первом же допросе. Так капитан узнал про “почтовый ящик”, который был устроен на реформаторском кладбище в центре Лондона, и инструкции по его использованию. Засаду на Грейвса было решено устроить именно возле этого тайника, который представлял собой мраморный светильник в изголовье одной из могил. Операция проходила так: группа из пяти человек соорудила наблюдательный пункт на крыше часовни, отстоящей на несколько десятков метров от тайника, другая группа “коротала время” в близрасположенном баре “Малютка”. Между двумя группами была установлена надежная телефонная связь, а полицейское оцепление приведено в полную боевую готовность.
Однако прошло еще почти пять суток, прежде чем операция принесла успех. Вечером шестого дня непрерывного наблюдения с часовни был замечен подозрительный человек, который остановился у тайника и положил на могилу возле светильника букет цветов. Один из наблюдателей заметил, что незнакомец оставил в светильнике какой-то пакет, и стало предельно ясно, что это как раз тот, кто нужен. Не успел Грейвс отойти от “почтового ящика” и двадцати шагов, как он был окружен и схвачен. Таким образом мечта капитана Тренча сбылась: Грейвс был обезврежен как шпион, и после соответствующей “обработки” он был готов ответить работникам контрразведки на многие вопросы.
Понимая, что собранных против него улик вполне достаточно для вынесения смертного приговора, Грейвс запирался недолго. Он рассказал все, ничего не скрывая, и прекрасно видел, что изловив его и получив от него сведения о германском шпионаже в Англии, капитан Тренч сделал только полдела. Грейвс был слишком квалифицированным агентом, чтобы отдавать его под суд, и Тренч уже рассматривал пойманного шпиона в качестве своего агента для работы именно в Германии. К его удовольствию Грейвс согласился на это без излишних выкрутасов и даже предоставил капитану железные гарантии искренности своего согласия в виде особо ценной информации, которую наиболее дальновидные агенты придерживают как раз для такого случая.
...Таким образом Грейвс превратился в классического агента-двойника, и англичане, снабдив его искусно сделанной дезинформацией, отправили в Германию уже как своего агента. Смена хозяев осталась втайне, что позволило шпиону передать англичанам массу ценной информации. Начало второй мировой войны застало Грейвса в Берлине, но дальнейшая его деятельность, как утверждает рассмотренный нами источник, до сих пор покрыта мраком тайны. Разоблачили его гитлеровцы, или он до самого конца войны работал на англичан - неизвестно. Возможно, он сменил имя, а возможно по какой-то причине бросил разведку вообще. Возможно, что Карл Грейвс существовал только в воображении автора этой не лишенной некоторого познавательного интереса истории, но как бы там ни было, а нам следует принимать ее такой, какой она есть, потому что дело тут по большей части не в правдивости данного “документа”, а в исторической объективности, которой подобные документы, как правило, не придерживаются вовсе.
Итак, рассматривая тему германского шпионажа в довоенной Англии на примере двух вышеизложенных историй, мы в буквальном смысле натыкаемся на два интересных момента: во-первых немецкие спецслужбы, согласно официальной истории и вопреки желаниям и приказам “самого главного преступника ХХ века”, вели активный шпионаж против потенциального противника Германии в будущей войне, а во-вторых британская контрразведка, невзирая на хитрость и изворотливость своих врагов, успешно противостояла попыткам гитлеровцев выведать все их важные секреты. Однако в случае с Норманом Смитом хваленая британская контрразведка ничего не смогла поделать с матерым германским шпионом, и, вероятно, так бы ничего не смогла сделать до самого начала войны, если бы какой-то мифический “доктор Кейбер” не придумал такое же, как и он сам, мифическое средство для его устранения. Чем занимался в тот момент знаменитый капитан Тренч, тоже непонятно, вероятно, его не интересовали германские шпионы, с которыми ничего нельзя было поделать - Карл Грейвс был явно более лакомым куском для профессионального “охотника за головами”, потому что, в отличие от Смита, “имевшего в виду” и Тренча, и всю его контрразведку, у Грейвса в Англии по каким-то непонятным причинам не оказалось достаточно солидной “крыши”.
Если смотреть на это иными глазами, то можно подумать, что Карл Грейвс приехал в Англию по своему собственному почину, в крайнем случае его хозяином было не военное ведомство, а какой-нибудь третьеразрядный штатский германский концерн - как известно, в Германии тех времен не было единого центра по координированию работы научных учреждений в определенной области научных исследований. Каждое мало-мальски заметное частное промышленное предприятие времен Третьего рейха имело свои собственные лаборатории и соответственно свою разведку для проведения промышленного шпионажа исключительно в интересах данного предприятия, так что со всеми основаниями можно заключить, что Грейвс приехал в Англию вовсе не за конкретными английскими военными секретами, а как банальный промышленный шпион. Такой не мог отсиживаться в укромном месте и бомбардировать свое руководство сфабрикованными данными, как это наверняка делал Смит, “работавший”, скорее всего, на германское министерство иностранных дел, у руководства которого, как уже рассматривалось, к информации, поставляемой из Англии, были собственные требования. И Смит поплатился (если все же принимать историю с его хитроумным убийством, более смахивающим на литературное клише, за чистую монету) вовсе не за свою неуязвимость, которую можно объяснить только полным отсутствием интереса к действительным британским секретам, а за беспредельное нахальство, с каким этот самонадеянный тевтонский мошенник водил за нос не воспринимающую дешевого юмора английскую контрразведку, выдавая себя за супершпиона. Известен случай, когда один такой “глубоко законспирировавшийся гитлеровский шпион” Рудольф Керль на досуге закрутил роман с женой начальника 5-го отдела разведывательного управления английских ВМС (занимавшегося, кстати, составлением банальных географических карт заморских колоний) Сайруса Дрейка и поставил в известность об этом факте свое берлинское руководство. Он тотчас был повышен в звании и в Берлине от него стали ждать ценной информации. В Германию и на самом деле очень скоро пошла “весьма ценная” информация, и об этом прекрасно знала английская контрразведка, но канал этот не перекрывала, так как к настоящим секретам эта “информация” не имела совсем никакого отношения - она просто стряпалась Керлем на основании базарных сплетен и открытых публикаций в английской бульварной прессе. Умер немецкий “шпион” в тот самый момент, когда Дрейк совершенно случайно (контрразведка, черт побери, проморгала) застал Керля в постели со своей женой. И самое примечательное вот что: прилежного офицера Дрейка его соотечественники судили и посадили, а за германского шпиона Керля британскому министерству иностранных дел очень долго потом пришлось извиняться перед своими будущими врагами.
