Внешне все кажется поровну: часть Польши — Гитлеру. Часть Польши — Сталину. Однако уже через неделю после подписания пакта Молотова—Риббентропа Сталин сыграл первую злую шутку. Гитлер начал войну против Польши, а Сталин объявил, что его войска еще не готовы. Он мог бы об этом сказать Риббентропу перед подписанием договора, но он этого не сделал. Гитлер начал войну и оказался в одиночестве.
Вот и первый результат для Гитлера: он, и только он, виновник. Второй мировой войны.
Начав войну против Польши, Гитлер тут же получил войну против Франции, т. е. войну на два фронта. Каждый германский школьник знал, чем в конечном итоге для Германии кончаются войны на два фронта.
Тут же войну Германии объявила Великобритания. С Францией можно было справиться, но Великобритания — на островах. Для того чтобы туда попасть, нужна длительная и серьезная подготовка, нужен мощный флот, примерно равный британскому, нужно господство в воздухе. Война таким образом превращалась в затяжную. Каждый знает, чем кончаются затяжные войны для стран с ограниченными ресурсами.
За спиной Великобритании стояли Соединенные Штаты, и в самый драматический момент (как в Первой мировой войне) они могли бросить на чашу весов свою поистине неисчерпаемую мощь. Весь Запад стал врагом Гитлера. А на дружбу Сталина Гитлер мог рассчитывать только, пока он имел силы. В затяжной войне против Запада он эти силы должен был растратить и тогда...
А вот положение Сталина:
Польшу делили не в Имперской канцелярии, а в Кремле. Гитлер при этом не присутствовал, присутствовал Сталин. Но Гитлер виновен в начале войны, а Сталин — нет. Сталин — невинная жертва. Сталин — освободитель Восточной Европы.
Войска Сталина творили на территории Польши такие же, а, может быть, и большие преступления, но Запад ему войну по какой-то причине не объявил.
Сталин получил войну, которую он желал: западные люди убивали друг друга и разрушали друг у друга города и заводы, а Сталин оставался нейтральным, в ожи. дании удобного момента.
Но попав в тяжелое положение, Сталин немедленно
получил помощь Запада.
В конечном счете Польша, ради свободы которой Запад вступил в войну, свободы не получила, а была отдана в рабство Сталину, вместе со всей Восточной Европой, в том числе и с частью Германии. При этом некоторые люди Запада продолжают верить в то, что они были победителями во Второй мировой войне.
В результате Гитлер покончил самоубийством, а Сталин стал неограниченным властелином огромной антизападной империи, созданной с помощью Запада. При всем этом Сталин сумел сохранить репутацию наивного доверчивого простака, а Гитлер вошел в историю как коварный злодей! На Западе выпущено множество книг с идеей: Сталин был к войне не готов, а Гитлер — готов. А на мой взгляд, готов к войне не тот, кто об этом громко заявляет, а тот, кто её выигрывает, разделив своих врагов и столкнув их лбами.
Собирался ли Сталин соблюдать пакт? Слово Сталину: «Вопрос о борьбе. нужно рассматривать не под углом зрения справедливости, а под углом зрения требований политического момента, под углом зрения политических потребностей партии в каждый данный момент» (Речь на заседании исполкома Коминтерна, 22 января 1926 года).
«Война может перевернуть вверх дном все и всякие соглашения» (Иосиф Сталин. «Правда», 15 сентября 1927 года).
Партия, на съездах которой выступал Сталин, правильно понимала своих руководителей и дала им соответствующие полномочия: «Съезд особо подчеркивает, что Центральному Комитету дается полномочие во всякий момент разорвать все союзы и мирные договоры с империалистическими и буржуазными государствами, а равно объявить им войну» (Резолюция XVII съезда партии). Кстати, это решение партии не отменено и сегодня...*
Когда же этот момент должен был наступить?
Сталин: «Очень многое зависит от того, удастся ли нам оттянуть войну с капиталистическим миром, которая неизбежна. до того момента, пока капиталисты не передерутся между собой...» (Т. 10, с. 288). «Решительное сражение можно считать вполне назревшим, если все враждебные нам классовые силы достаточно обессилили себя борьбой, которая им не по силам» (Т. 6, с. 158).
Сталину нужна была ситуация, в которой «капиталисты грызутся как собаки» («Правда», 14 мая 1939 года). Пакт Молотова — Риббентропа и создал именно эту ситуацию. «Правда» захлебывалась от восторга: «Дрожат устои света, почва ускользает из-под ног людей и народов. Пылают зарева, и грохот орудий сотрясает моря и материки. Словно пух на ветру разлетаются державы и государства. Как это великолепно, как дивно прекрасно, когда весь мир сотрясается в своих основах, когда гибнут могущества и падают величия» («Правда», 4 августа 1940 года). «Каждая такая война приближает нас к тому счастливому периоду, когда уже не будет больше убийств среди людей» («Правда», 18 августа 1940 года).
Эти настроения с самого верха распространялись по Красной Армии и партии. Генерал-лейтенант С. М. Кривошеин описывает разговор со своим заместителем П. М. Латышевым (в тот момент Кривошеий командовал 25-м механизированным корпусом, несколько ранее он вместе с генералом Г. Гудерианом командовал совместным советско-фашистским парадом в Бресте по случаю кровавого раздела Польши):
«— С немцами мы заключили договор, но это ничего не значит. Сейчас самое распрекрасное время для окончательного и конструктивного решения всех мировых проблем...» (Ратная быль. С. 8). Кривошеий (задним числом) все обращает в шутку. Интересно, что в его корпусе, как и во всей Красной Армии, были в ходу только такие шутки. По поводу того, как корпус и вся Красная Армия подготовлены к обороне, никто серьезных разговоров не вел и даже не шутил.
Советский Союз рассыпался, партия попала на скамью подсудимых, а эта резолюция так и не отменена. — В. С,
шал Советского Союза Л. И. Брежнев. Он описывает собрание партийных агитаторов в Днепропетровске в 1940
году:
«— Товарищ Брежнев, мы должны разъяснять о ненападении, что это всерьез, а кто не верит, тот ведет провокационные разговоры. Но народ-то мало верит. Как же нам быть? Разъяснять или не разъяснять?
Время было довольно сложное, в зале сидело четыре сотни человек, все ждали моего ответа, а раздумывать долго возможности не было.
— Обязательно разъяснять, — сказал я. — До тех пор будем разъяснять, пока от фашистской Германии не останется камня на камне» (Л. И. Брежнев. Малая земля. С. 16).
Ситуация, когда «от Германии не останется камня на камне», виделась Сталину в 1942 году. Но быстрое падение Франции и отказ Гитлера от высадки в Великобритании (об этом советская военная разведка знала в конце 1940 года) спутали все карты Сталина. Освобождение Европы было передвинуто с лета 1942 года на лето 1941-го. Новый, 1941, год поэтому был встречен под лозунгом «Увеличим количество республик в составе СССР!»:
Мы в Сорок первом свежие пласты Земных богатств лопатами затронем. И, может, станет топливом простым Уран, растормошенный циклотроном. Наш каждый год — победа и борьба За уголь, за размах металлургии!. А может быть — к шестнадцати гербам Еще гербы прибавятся другие...
«Правда», 1 января 1941 года.
Нет! Они не думали об обороне. Они к ней не готовились и не собирались готовиться. Они знали точно, что Германия уже воюет на Западе и потому не начнет войны на Востоке. Они знали точно, что война на два фронта — это самоубийство для Гитлера. Так оно и было. Но Гитлер, зная, что делается у него за спиной, вынужден был начать войну на два фронта, хотя она и вправду завершилась его самоубийством.
Перед войной «Правда» совсем не призывала советский народ крепить оборону. Тон «Правды» был другим: пакт остается пактом, но скоро вся земля будет принадлежать нам. «Велика наша страна: самому земному шару нужно вращаться девять часов, чтобы вся огромная наша советская страна вступила в новый год своих побед, Будет время, когда ему потребуется для этого не девять часов, а круглые сутки. И кто знает, где придется нам встречать новый год через пять, через десять лет: по какому поясу, на каком новом советском меридиане?» «Правда», 1 января 1941 года).
Чем ближе была дата советского вторжения в Европу (июль 1941 года), тем более откровенной становилась «Правда»: «Разделите своих врагов, временно удовлетворите требования каждого из них, а затем разбейте их поодиночке, не давая им возможности объединиться» («Правда», 4 марта 1941 года).
Гитлер решил, что ждать больше не стоит. Он начал первым, не дожидаясь удара освободительного топора в спину. Но, даже начав войну в самой благоприятной обстановке, которая когда-либо существовала для нападающего, он эту войну выиграть не смог. Даже в самой неблагоприятной обстановке Красная Армия сумела «освободить» пол-Европы и хозяйничала в ней полвека. Интересно, как бы сложилась ситуация, если бы лучшие германские силы ушли с материка в Африку и на Британские острова, а за их спиной Красная Армия уничтожила единственный для Германии источник нефти в Румынии?
